«Не волнуйтесь, сирена далеко, это не по нам летит»
Как жители приграничного с сектором Газа города продолжают жить под ракетными атаками
Только в первой половине дня 11 октября Ашкелон уже дважды подвергся обстрелу. Москвичка Александра, прилетевшая в отпуск к родственникам в Израиль за несколько дней до атаки ХАМАС, рассказала «Известиям», как жители соседнего с сектором Газа города прячутся от ракет, на что надеется работающий в Израиле палестинец и как местные реагируют на удары ХАМАС.
«Нужно как-то жить»
11 октября мы с моей местной подругой Ириной хотели отметить день ее рождения. Ей исполнилось 50 лет. Мы познакомились в феврале и очень быстро стали близкими друзьями: уже успели встретиться в Израиле, она прилетала в Россию, мы ездили на дачу в Тверской области. Она бывшая стюардесса, и я долго думала, что подарить ей на юбилей. Решила — сережки в виде маленьких самолетов: это и «привет» ее бывшей работе, и намек на то, что надо чаще летать друг к другу.
Прошедшая ночь была тихой, по Ашкелону не стреляли, и я была уверена, что и день тоже пройдет спокойно, мы купим вина и еды, будем сидеть у нее на балконе и разговаривать обо всем. Я заехала за ней. Пока ждала на парковке, видела оценщиков, которые приехали к владельцам поврежденных ударами пострадавших машин (в районе ее дома ракета прилетела 7 октября).
До ближайшего работающего супермаркета пять минут, но ехали мы 20. На полпути сработала сирена, мы выбежали из машины и влетели (именно влетели) в ближайший подъезд. Вместе с нами на лестнице оказался мужчина-израильтянин. Я спросила на английском, что делать.
— Дать вам воды? Вы в порядке? Не волнуйтесь, сирена далеко, это не по нам летит. Посидите еще несколько минут — и можете идти, — сказал он и вышел из подъезда.
Дальше до супермаркета мы доехали без приключений. Припарковались, берем тележку, навстречу выходит знакомая кассирша.
— Давно тебя не было видно! Приехала к тете? Вовремя приехала, — смеется она.
Некоторое время стоим у входа, выходит охранник. Ирина рассказывает про него: «Он, кстати, араб, из Газы. Работает у нас много лет. Хороший мужик».
Спрашиваю, согласится ли он поговорить со мной. Представляется: Ибрагим. Жмет мне руку, улыбается. Я задаю вопросы на русском, Ирина переводит на иврит, потом обратно на русский.
— Я живу в Ашкелоне, а моя семья — в Газе. Я с ними на связи, мы созваниваемся. Говорят, у них всё в порядке, что они в безопасности. Забрать их не могу. Да я и сам не могу уехать туда, потому что закрыты проезды. Дай бог, чтобы все это быстро закончилось. Я не люблю людей, которые убивают, я за тех, кто живет в мире. Но делать нечего, нужно как-то жить. Этот конфликт должен закончиться. Надеюсь, что скоро, а как будет — не знаю. Я хочу, чтобы был мир. Я надеюсь и хочу, чтобы наши народы жили в мире, — говорит он.
У него заканчивается перерыв, мы еще раз жмем друг другу руки и расходимся: я — за вином, он — на свой пост. Народу в супермаркете немного, но не меньше, чем в обычный будний день. В основном русскоязычная публика, так как магазин считается русским (по слухам, его хозяева арабы).
Новый обстрел
Продуктов много, продавцы обсуждают происходящее. Разговоры примерно одинаковые: ругают правительство и обвиняют разведку, которая «не могла не знать».
Продавщица в бакалейном отделе разговаривает по телефону с дочкой, говорит ей не выходить из защищенной комнаты — мамада — и не сажать батарейку на телефоне. Спрашиваю у нее, не боится ли она ходить на работу.
— Мы давно тут живем. Мы привыкли. Возьмите вот этот сыр, он очень вкусный, — буднично советует она.
Берем сыр, напитки, замороженную пиццу и конфеты детям, расплачиваемся и выходим к машине. Не успела я переключить коробку — вижу в небе ракету, в ту же секунду сирена. Никогда так быстро не бегала. Сотрудники магазина кричат всем, кто на парковке, чтобы зашли внутрь. Все послушно идут. Нас заводят в убежище — оно похоже на склад и офис одновременно. Мы с Ирой садимся на пивные ящики и начинаем звонить детям. Они дома с Ириной мамой. Связи почти нет, всё громыхает, наверное, ракеты совсем рядом с нами. Приходит сообщение от сына: «Мама, ты где? Мама, ты в порядке?». Я начинаю плакать.
Через несколько минут пытаемся выйти, снова завожу машину, мне всё равно, мне надо к сыну. Снова сирена. Бежим обратно в магазин. «Привет, мой ящик из-под пива, это снова я», — иронично проносится в голове.
Пытаемся отвлечься, говорю: «Ну, что, Ирка, отличный у тебя день рождения». Люди, сидящие рядом с нами, начинают поздравлять подругу. Кто-то предлагает открыть самое дорогое шампанское в супермаркете. Мы смеемся сквозь слезы.
Спустя 10 минут нам удается выйти и отъехать от супермаркета. Машины есть, но их немного. Не успеваю на светофор. Секунды, пока не загорелся зеленый, были самыми долгими в моей жизни. По дороге вижу черный дым — попадание было совсем рядом с нами. Прошло минут 10, а около этого дома уже работают сотрудники полиции, скорой помощи и пожарной охраны. Заезжаем на подземный паркинг, бросаем машину и с кучей пакетов пешком по темной лестнице — электричества в городе снова нет.
Вбегаю в мамад, обнимаю сына. Обнимаю Ирину маму. Сажусь на матрас и пишу всем друзьям, что я порядке. Снова сирены, снова взрывы ракет, снова страшно. Мы держим друг друга за руки и молчим.
Тихо уже полчаса. Я открыла ноутбук, Ира пошла к соседям за спичками, чтобы зажечь плиту и приготовить детям пиццу. Мы поем ей Happy Birthday и пытаемся шутить. Она грозится приготовить салат оливье и селедку под шубой. Мы надеемся, на этот раз ей никто не помешает.