Сегодня, 22 октября, Почетному гражданину города Гуково, руководителю литературной гостиной «Лира», педагогу, поэту, писателю, художнику, музыканту, краеведу и автору более 20 книг Борису Гончарову исполнилось 80 лет.

Коллектив редакции «Нашей газеты» поздравляет юбиляра и желает ему здоровья, творческих успехов, отличного настроения, бодрости и активного долголетия.

Участники гостиной «Лира» Андрей Иванов и Наталья Беляева специально к юбилею создали фильм «Гончаров Борис Владимирович. Легенды нашего города.» Фильм занял 2-е место в областном конкурсе «От военного корреспондента до наших дней…»

Посмотреть видеофильм можно здесь:  https://www.youtube.com/watch?v=l9Q_AvklS0Q 

И, конечно, в юбилей принято перелистывать станицы изданий писателя и поэта. Представляем вашему вниманию несколько произведений Бориса Гончарова из его книги «Нас бросала судьба в штыковую…»:

НЕГАСНУЩАЯ ПАМЯТЬ

Недавно я услыхал расхожую фразу, что об Отечественной
войне должен писать только участник боев, т.е. тот, кто сам был
на передовой и принимал участие в борьбе с фашистскими захватчиками 1941—1945 гг.

С этим можно согласиться, но как быть с памятью детства?
Я родился 22 октября 1941 года, когда война уже началась.
Длилась она, как всем известно, 4 года. В трехлетнем возрасте
мое сознание было сформировано понятием суровой военной
жизни.

До Северного Кавказа враг не дошел, а детство мое прошло
в Дагестане, в городе Махачкала. В нашей маленькой квартире
постоянно из радиоприемника передавались сводки информбюро. Невольно я вслушивался к тому, что происходило на местах
сражения наших войск. Часто звучали солдатские песни. Но лучше всего запомнилась песня о пулеметчике:

«Так –так- так» — говорит пулеметчик,
«Так-так-так» — говорит пулемет.

Мой отец был на фронте, служил в танковых частях и дважды выбирался из горящего танка, подбитого немцами. Свою
мать я увидел впервые с семилетнем возрасте, а до этого моим
воспитанием занималась родная тетя Клава.

Скучая по отцу я часто со слезами просил тетю, чтобы она
привела мне его. Однажды, действительно, отец пришел, я с радостью побежал к нему, он поднял меня на руки и сердечко ликовало от счастья. «Отец» гладил меня по головке и успокаивая
говорил, что скоро закончится война и он вернется домой навсегда. Я успокоился и был согласен его ждать. Лишь через годы
я понял, что тетя Клава, видя мои страдания, пригласила молодого парня в солдатской форме, чтобы он сыграл роль отца.

Помню, когда гитлеровские войска готовили наступление
на Кавказ, нас, маленьких детей, посадили на брички и повезли
в горы. Там, в пещерах, оборудованных для жилья мы находились до тех пор, пока восстановилось спокойствие.

В семилетнем возрасте мать перевезла меня на Украину,
в город Путивль, на родину отца. Там я увидел, что на месте нашего дома от взрыва авиационной бомбы образовалась громадная воронка.
Кроме этого я узнал, что мою родную тетушку по отцовской
линии, фашисты в восемнадцатилетнем возрасте угнали с другой молодежью в Германию. Она умерла в Бельгии — вдали
от Родины.

Бабушку и дедушку немцы дважды водили на расстрел. После этого каждый стук в калитку вселял ужас, т.к. им казалось,
что снова пришли немцы, чтобы повести расстреливать.
Дядя Саша, брат матери, с войны пришел без одной ноги. Он
очень любил меня, и несмотря на инвалидность приезжал
на Украину, чтобы проведать. Часто лежал в военном госпитале,
нога так и не заживала, будучи молодым он скончался.
Двоюродный брат бабушки, дядя Коля, несколько лет провел
в концлагере и вернулся домой душевнобольным.
Я видел многих молодых парней без обеих ног, они ездили
на самодельных колясках, стуча по бетонному тротуару колесиками на подшипниках…

Возвращаясь к теме о военном детстве, становится обидно,
что люди начинают забывать, сколько бед и страданий перенесли наши: отцы, матери, родственники и соотечественники в военное и послевоенное время. Ни одну семью не обошел враг,
в каждом доме есть своя незаживающая рана.

Да, я не был на войне, не писал на стене Рейхстага слово
«Победа», но перенесенное детство в жесточайших военных
условиях, дает мне право быть небезразличным к моим согражданам, попавшим, по воле судьбы, в кромешный ад фашистского
безумия. И считаю долгом поделиться своим стихотворным
творчеством о незабываемом прошлом.

Я УМИРАЛ С ЗАКРЫТЫМИ ГЛАЗАМИ

Я умирал с закрытыми глазами,
Смотря на мир, отравленный войной.
Живя под голубыми небесами,
Я восхищался Родина тобой.
Ну, как же не любить поляны,
Лес и речку?
Грибы, бруснику, с ежевикой луг.
А во дворе ждут Степка-кот, овечка…
Друзья они, и я их лучший друг.
Жена, детишки — у меня их трое,
Андрюшке — непоседе второй год.
Не жизнь, а рай,
Скажу я и не скрою…
Да оборвал судьбу мою урод.
Стою в окопе, гул снарядов слышу,
Бомбардировщики над головой.
Солдаты знают — они смертью дышат
И я уже признаться не живой.
Прости за все, моя жена Анюта,
Не починил я крышу и забор.
Осталась на раздумья лишь минута,
И навсегда закончен разговор.
Уйду я в мир иной, его сочтут героем,
За смерть мою медалью наградят,
Но я останусь памятью живою,
Врага мои друзья не пощадят.

НАС БРОСАЛА СУДЬБА В ШТЫКОВУЮ…

Да, им… Врагам… Недолго улыбаться…
И сыпать спесью из бесстыжих глаз,
Мы не привыкли нелюдям сдаваться,
Я верю их побьем и в этот раз…

СКЛОНИТЕ ГОЛОВЫ

Склоните головы пред павшими героями.
Забудьте про гражданские чины.
Они для мира не были изгоями,
И кроме смерти нет у них вины.
Склоните головы перед друзьями павшими,
Сумевшими отчизну защитить,
Давно они уже лежат, уставшие,
А им бы жить, историю творить.
Хотелось, чтобы были мы похожими
На не вернувшихся с войны солдат,
Преступно, если станем мы прохожими
Для тех, о ком в легендах говорят.
Никто не обвиняет вас, живущие,
Ни день, ни два, а целые года.
Но, проживая жизнь свою цветущую,
Не забывайте павших никогда.
Вы отыщите тропку незаметную,
К могиле неизвестного бойца.
Молчанием, ромашкой неприметною
Почтите как родимого отца.

ПАЛАЧ
— Лицом к стене! Ружье на изготовку! —
Сказал фашист — молоденький палач.
И огрызнулась пламенем винтовка,
И сдавленным комком пронесся плач.
Распялось тело на бетонных плитах,
У тишины остался крик в ушах.
Погибла жизнь, она была убита,
Из тела вышла чистая душа.
И над землей она скорбя взлетела:
— О, горе мне! — шептала, — Как мне быть?
Не сберегла его, не доглядела!
А без него и часа не прожить!
Он был хороший, очень добрый, Колька!
Мечтал поэтом настоящим стать.
Еще пожил бы, сочинил бы столько…
Он жизни смысл лишь начал понимать!

Поделиться ссылкой: